В искусстве Лапшина главная загадка — в самом его происхождении. Оно возникло в тех координатах времени и пространства, где его меньше всего ждешь: настолько это искусство диссонирует с пафосом и энергией эпохи бури и натиска, а сам художник – выглядит чужеродным по отношению к условиям реальности. Его немногословная интонация, спокойная рассудочность и мягкая созерцательность в обстановке нешуточных споров и столкновений, вероятно, спасли Лапшину лицо и репутацию. Художник, реализовавшийся далеко не на все сто, тем не менее вошел в ареопаг ленинградской школы. 

Наиболее продуктивные годы творчества Лапшина охватывают короткий отрезок: 1925-1940. Им предшествовало десятилетие активного участия в радикальном авангарде, в котором он, как и многие его товарищи, разочаровался. Критики 1930-х отмечали редкие выступления Лапшина на выставках как выплеск индивидуалистического эстетизма, как форму молчаливого несогласия с общественными императивами. И были в чем-то правы. Лапшин, подобно восточному мудрецу, берег силы, сопровождая свой караван сквозь лающий строй собак.

И вот, спустя годы, результат: ленинградский пейзаж ХХ века без Лапшина уже никак не представить. Город Лапшина подобен живому существу: он проявляется и исчезает, излучает свет и погружается в хмарь, наполняется влагой и подмерзает инеем. Художник строит горизонт вертикалями и ищет многозначности в пустоши, взрезывает небо линиями электропередач и населяет улицы фигурками, спешащими преодолеть границы листа. 

Акварель – излюбленный мотив творчества. Здесь его кисть сама наделена разумом: она знает, сколько взять на кончик воды, чтобы, растекаясь по бумаге, построить форму. «Максимум выразительности + минимум средств» – этим девизом вдохновляется не одно поколение «лапшинствующих» живописцев сегодня. 

Выставка открывает для публики художника и как мастера масляной живописи. Из чудом сохранившихся в блокаду около 40 холстов Лапшина примерно половина демонстрируется впервые. Монохромие его акварелей здесь дополнено контрастным колоритом работ маслом, безупречных по тону и изысканных по композиции. Цвета и их отношения – определяющий вопрос для художника, его он решает всю свою жизнь и, несомненно, сам получает от этого поиска удовольствие.

Долгое время Лапшин был известен лишь как художник книги. В 1933-м он сотворил сенсацию: тогда в знаменитом нью-йоркском издательстве Limited Edition Club проводился конкурс на лучшее оформление к книге The Travels of Marco Polo, и Лапшин оказался победителем среди 400 претендентов со всего мира. Его «Марко Поло» вошел в ряд книг, оформленных в том же издательстве Пикассо и Матиссом. 

В активе Николая Федоровича десятки оформленных книг для детей, но не сюжетно-развлекательных, а научно-познавательных, просветительских. Законы физики и математики, химии и биологии, истории древних народов и мореплаваний советские дети узнавали благодаря рисункам Лапшина. На выставке экспонируются полные сюиты его книжных работ 1920-х, в том числе великолепные «Шары», созданные в соавторстве с О.Э. Мандельштамом.

Для ленинградской культуры ХХ века имя Лапшина, овеянное мифами и породившее традицию, представляет собой веху в развитии пластических идей, самой философии времени и пространства. Хочется надеяться, что и московскому зрителю личность художника, его творчество покажется столь же значительным и важным.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ КУРАТОРСКАЯ ЭКСКУРСИИЯ ПО ВЫСТАВКЕ:

воскресенье 16 июля в 14.00