Хивопись, рисунок
Наследие Николая Александровича Ионина дополняет и обогащает общую картину развития «ленинградской школы» 1920-1940-х годов. В этом можно было убедиться два года назад на прошедшей в залах Русского музея ретроспективе художника. На выставке были представлены работы, хранящиеся в семейном собрании и в коллекции ГРМ.
Для художников-ленинградцев общей бедой была утрата в блокадные годы их работ: рисунков, холстов, архивов, — все, что составляет творческие наследия. Известно немного случаев их сохранения в полном объеме, позволяющем судить об эволюции мастеров, их путях в искусстве, открытиях и знаковых этапах. Картины Н. А. Ионина – не исключение. Однако, и по уцелевшим работам мы можем с полным основанием говорить об еще одном имени, заслуживающим научный и зрительский интерес.
Художник ненадолго пережил Победу – он умер в 1948 году, в пору ждановских нападок на мастеров культуры, работая над госзаказом — тематической картиной «Пожар в мурманском порту». Многофигурная композиция, чрезвычайно сложная по исполнению, по воспоминаниям его сына давалась ему с трудом. Подвергнутая жесточайшей критике на художественном совете — она стоила автору жизни: Ионин скончался от инфаркта. Сегодня мы можем понять драматизм выбора художника: свобода творчества и жестокая реальность выживания. Каждодневное самопреодоление в угоду жизненным обстоятельствам не могло не быть ущербным. Всего лишь несколькими годами ранее, в эвакуации в Киргизии (1942-1944), Н. Ионин, казалось, нашел ту радостную легкость и поэтическую вдохновенность творческого созидания, присущие подлинным мастерам. Богатство палитры, тонкие колористические созвучия, светоносность незнакомого ему азиатского неба, — все это было похоже на восстановленную «память пальцев» пианиста. Память об упражнениях в мастерской его наставника в 1920-х годах – Кузьмы Петрова-Водкина.
Уроки учителя не могли не сказаться на манере и живописно-графической культуре Ионина. Дошедшие до нас образцы его творчества середины 1920-х годов подчеркивают стремление автора обрести пластически условную, но вместе с тем эмоционально насыщенную среду. Яркие чистые цвета: полыхающий краплак, бездонный ультрамарин, солнечный желтый – инструменты Ионина, которыми он умело пользуется . Ионин близок своим коллегам по «ленинградской школе»: участник знаменитой Выставки картин петроградских художников всех направлений (1923), активный экспонент Общины художников (1928 – 1932), эпохальной Первой выставки ленинградских художников в Русском музее (1935). Выставочная биография художника довольно обширна, она — неотъемлемая часть художественной истории довоенного Ленинграда. Тесное общение с А. Н. Самохваловым (родственником и другом Ионина) позволило художнику стать одним из пионеров в создании образа советской женщины («Женщина в красном», 1925), специфического и самобытного символа эпохи, впоследствии растиражированного в виде многочисленных «работниц» и «спортсменок».
Николай Ионин – один из немногих русских художников 1920-х гг., стоявших у истоков создания советской «иконы арт-деко» (А. Боровский). На только что открывшейся в Русском музее выставке «Картина, стиль, мода» представлены два женских портрета Ионина, исполненные в этой манере («Портрет Е. Н. Иониной (Самохваловой)», сер. 1920-х гг.). Живописная декоративность, строгий реалистический рисунок (школа Д. Кардовского), общая типологическая образная составляющая (портреты В. Пакулина, А. Пахомова, А. Русакова того же периода), делают портреты Ионина важным элементом особой «ленинградской» культуры.
Первая в Москве выставка работ Н. А. Ионина совпала с презентацией новой книги прозы его сына – известного писателя и литературоведа – профессора Германа Ионина, автора книг о творчестве Г. Державина, В. Маяковского, А. Блока, Д. Андреева. Название книги – «Апокалипсис» — символично: автор представляет личную трагедию героев повестей в контексте судьбы страны. Книга проиллюстрирована произведениями отца писателя — Николая Ионина.
Выставка составлена из произведений и архивных материалов, предоставленных семьей художника (Санкт-Петербург).
